Андреянова Елена Ивановна

В Петербургское театральное училище, основанное в 1783 году, принимались дети «свободного состояния из российских подданных». Возраст принимаемых – не младше девяти и не старше тринадцати лет. Десятилетняя Елена Андреянова – «единственная дщерь какого-то уксусника и старой простой женщины» – переступила порог училища в 1829-м. Ее приему не помешал крупный физический недостаток – дугообразные ноги.

Будущая писательница А. Я. Панаева, которой довелось учиться вместе с Андреяновой, вспоминала:

«…был час обеда воспитанниц, и дортуар был пустой, оставались только я и Андреянова; в это время всегда являлся к ней директор; их тихого разговора я не могла слышать, потому что сидела совершенно в другом конце огромного дортуара, да и садилась на скамейку между кроватями, так что меня не было видно. Андреянова иногда кричала на Гедеонова, выгоняла его вон и даже раз пустила в него танцевальным башмаком. Меня удивляла смелость Андреяновой, но в то же время мне было приятно видеть, как гроза всех артистов смиренно повиновался ее приказанию.

Андреянова обедала отдельно от других воспитанниц: Гедеонов присылал к ней обед от себя с дорогим вином. Через несколько времени и Смирновой стали давать такой же обед, чтобы прекратить толки при театре о привилегии Андреяновой».

Так с юных лет талантливая танцовщица стала, как говорится в одной из книг по хореографии, «гражданской женой директора театров Гедеонова». Это во многом определило ее дальнейшую судьбу – как с положительной, так и с отрицательной стороны.

Андреянова считалась воспитанницей Истоминой, а с приездом в Россию балетмейстера Филиппо Тальони стала посещать и его класс, где училась у его знаменитой дочери Марии. Училище она закончила успешно и была выпущена из него в апреле 1837 года.

Со следующего года Андреянова уже танцевала главные партии, но завоевать популярность у петербургских зрителей, преклонявшихся перед зарубежной сильфидой Тальони, было непросто. Что ж, судьба не раз испытывала Андреянову «на прочность»…

Только через пять лет Тальони покинула Петербург. С ее отъездом интерес к балетным спектаклям сразу угас. И тут молодая русская балерина решилась заменить мировую знаменитость. Часть публики посчитала этот шаг свидетельством ее излишней самоуверенности, но вскоре танцовщица доказала свою правоту.

18 декабря 1842 года в Петербурге состоялась премьера балета «Жизель», в котором главную роль исполняла Андреянова. До нее ни одна русская балерина на это не решалась. Воздушный танец первой русской Жизели органично соединялся с пантомимой. Созданный образ поражал драматизмом, особенно удалась сцена сумасшествия. Критика отмечала удивительный талант танцовщицы, достоверность ее Жизели. Однако положение ее в театре не изменилось: хотя Андреянова смело танцевала в одних спектаклях с приезжими балеринами и зачастую лучше их, она по-прежнему была ограничена в выборе репертуара – преимуществом пользовались иностранки.

Чтобы полностью проявить свой талант, балерине нужна была другая сцена. В 1843 году она вместе с частью петербургской труппы отправилась в Москву на четырехмесячные гастроли. Зрители встретили танцовщицу враждебно, считая ее соперницей тамошней примы Екатерины Санковской. Театралы шикали и свистели, недовольство на галерке возрастало с каждым спектаклем настолько, что властям пришлось помещать в верхние ярусы специальный наряд полиции. Но балерину это не испугало. Она повторила свои гастроли в сезоне 1844-1845 годов, познакомив москвичей с балетами «Пери» и «Тень».

После Москвы ее принимали Париж, Гамбург, Брюссель и Милан. Один парижский журнал писал тогда:

«При выходе госпожи Андреяновой на сцену мы с минуту опасались, что она не успеет победить своего волнения. Но при первых же позах раздались громкие рукоплескания. Черты госпожи Андреяновой исполнены прелести, красоты и достоинства. По изяществу ее фигуры, по правильности ее поз, по гибкости ее движений сейчас же узнаешь ученицу Тальони. Но госпожа соединяет в себе качества, принадлежащие собственно ей самой: чрезвычайную силу, благородность движений. Словом, дебют г-жи Андреяновой увенчался успехом… Легкость, грация, сила, огонь – все эти драгоценные и прелестные качества, которыми отличается талант русской танцовщицы, очаровали публику».

В Париже русская балерина смело отказалась от услуг подкупных клакеров. Свидетелем ее триумфа оказался писатель Н. И. Греч:

«Андреянова вылетела из кулис и вскоре привела всю залу в восторг исступленный… Дамы из лож размахивали платками, мужчины вопили… Заставили повторить… Кричат: «Еще раз! Еще!» Андреянова вышла на сцену, осыпанная цветами, и изъявила готовность свою исполнить желание публики, но в то же время с выражением жалости взглянула на танцевавшего с нею Депласа: он выбился из сил, едва дышал и с трудом подбирал венки, брошенные его счастливой совместнице».

Однако дирекция Парижской оперы не только не заплатила ей за выступления, а, наоборот, потребовала… плату за возможность показать свое искусство и получить признание парижского зрителя!

По-иному принимали Андреянову в других городах. Например, успех в Италии, где она танцевала в «Ла Скала», оказался столь велик, что там были выпущены портреты балерины и отчеканена бронзовая медаль с ее изображением. Такой чести удостаивались здесь лишь Мария Тальони и Фанни Эльслер. В Италии Андреянова для расширения своих профессиональных знаний взяла несколько уроков у знаменитого педагога Карло Блазиса.

Вернувшись в Петербург летом 1846 года, балерина с блеском выступила в «Пахите», поставленной специально для нее Мариусом Петипа. Но снова – в который раз! – судьба приготовила ей трудное испытание. Через два года в Россию приехала очередная европейская знаменитость – Фанни Эльслер.

Не желая соперничать со «звездой», покровителем которой считался сам император, Андреянова вновь отправилась в Москву. Тамошние зрители продолжали относиться к ней настороженно; известен нашумевший в свое время скандальный случай, когда на сцену во время реверансов Андреяновой прямо к ее ногам была брошена… дохлая черная кошка. Правда, на этот раз москвичи изменили к ней отношение – «Пахита», «Жизель», «Пери», «Сатанилла» потрясли даже поклонников Санковской. Когда балерина покидала город, с ней приехала проститься и сама московская прима.

В 1852 году Елена Андреянова танцевала в Лондоне, но эти гастроли оказались неудачными: британский зритель не принял русскую артистку. После возвращения на родину балерина с грустью узнала, что в петербургской труппе снова иностранка! Знаком протеста можно считать ее поездку в провинцию – Елена Ивановна пригласила выступить с собой артистов Большого театра и воспитанниц московской балетной школы. Одесса, Харьков, Полтава, Киев, Воронеж, Тамбов – вот маршрут этих гастролей. С большим трудом удалось Елене Ивановне выхлопотать у дирекции необходимые костюмы, аксессуары и оркестровые партии. Кордебалет состоял из шестнадцати юных танцовщиц, о которых газета «Одесский вестник» писала:

«Пробегите на афише фамилии их, и вы увидите, что они все до одной – чисто русские. Мы будем рукоплескать не только изящному, но и родному искусству».

Успех, сопровождавший труппу в продолжение всей поездки, натолкнул Андреянову на мысль поставить большой двухактный балет «Бахчисарайский фонтан». Его премьера состоялась в Воронеже. А вскоре артистка узнала, что уволена со службы за ненадобностью… Правда, увольнение это, по тогдашним театральным правилам, было вполне законным: Елена Андреянова прослужила двадцать два года.

Все равно это явилось для нее ударом. А тут еще успешно начатые гастроли неожиданно прервались: в Одессе труппу распустили из-за надвигавшейся войны. Из-за беспечности Елены Ивановны, ведавшей всеми финансовыми и хозяйственными делами, выступления не принесли гастролерам особой денежной прибыли…

Изнурительные поездки по городам, большие физические и нервные перегрузки, пошатнувшиеся материальные дела – все это подорвало здоровье танцовщицы. Она возвратилась в Петербург, откуда через некоторое время выехала за границу, уже тяжело больная. Андреянова писала на родину из Рима: «…чего бы, кажется, желать – чудная природа, померанцевые деревья, цветы, синее небо, песни, неумолкающие всю ночь, а все думаешь, как бы возвратиться восвояси и начать опять с волками жить и по-волчьи выть».

Скончалась Елена Ивановна в Париже в октябре 1857 года в возрасте тридцати восьми лет и похоронена на кладбище Пер-Лашез. Согласно завещанию, часть наследства балерины была передана ее сыну А. А. Иванову, воспитаннику театрального училища, а на оставшиеся деньги заказан памятник.