Жанна Ламотт

Жанна де Ламот, именовавшая себя Валуа, появилась на свет в небогатой семье Жака Сен-Реми, прямого потомка Валуа, не уступающих Бурбонам ни в древности рода, ни в благородстве крови. По другим сведениям, она являлась внебрачной дочерью принца Генриха, родного брата Людовика ХVI. Родилась она в 1756 году и, рано осиротев, воспитывалась в монастырской школе. Оттуда сбежала с графом де Ламот и вскоре стала его женой.

Кем бы ни являлась Жанна, с младых лет она приобрела достаточный жизненный опыт по части различных способов добывания денег.

«В этом занятии усердным помощником оказался ее муж – жандармский офицер, который называл себя графом Ламот, – пишет историк Е. Черняк в своей книге «Тайны Франции». – В начале 80-х годов почтенная парочка перекочевала в Париж. Здесь Жанна познакомилась с одним из самых богатых и знатных вельмож, Луи де Роганом, кардиналом Страсбургским…

В первые годы царствования Людовика XVI Роган был французским послом в Вене. Австрийской императрице Марии-Терезии не понравился француз, чуть ли не ежедневно устраивавший шумные охоты и пиры, отличавшийся в стрелковых состязаниях и вообще явно не принимавший всерьез свой духовный сан…

Эту антипатию к кардиналу Мария-Терезия сумела передать и своей дочери – жене Людовика XVI Марии-Антуанетте… В Париже Роган был принят королем, но всесильная Мария-Антуанетта отказалась его видеть. Кардинал, в своих мечтах уже видевший себя первым министром Франции, впал в совершенную немилость. Несмотря на все усилия Рогана и его слезные мольбы, излагаемые в письмах к королеве, которые валялись непрочтенными, доступ кардиналу ко двору оставался закрытым».

Хитроумной Жанне де Ламот стало известно, что известные ювелиры Бомер и Бассанж настойчиво убеждают королеву купить ожерелье, изготовленное для мадам Дюбарри. Смерть помешала Людовику XV сделать этот дорогостоящий подарок своей фаворитке, и ювелирам нужно было продать его во что бы то ни стало. Но Мария-Антуанетта отказалась купить драгоценность, во всеуслышание объявив, что на такие деньги можно построить куда более важный для Франции линейный корабль (в это время шла война с Англией).

И тогда мадам де Ламот стала действовать. Прежде всего аферистка убедила кардинала Рогана в том, что она является близкой подругой королевы, ее доверенным лицом. В этом ей помог любовник, некий Рето де Вильет, «специалист» по фабрикации фальшивых документов и писем. Рогану были показаны подложные письма Марии-Антуанетты, составленные в самом дружеском тоне и адресованные Жанне. После этого доверие обманутого кардинала не имело никаких границ… Он несколько раз «помогал» королеве деньгами и с удовольствием пошел на покупку ожерелья, самолично отдав его в руки авантюристки.

Стоит добавить, что на самом деле мадам Ламот не только не являлась подругой королевы – Мария-Антуанетта никогда не знала ее.

Расплатившись с долгами после аферы с ожерельем, Ламот торжественно отправилась в свой родной город Бар-сюр-Об, чтобы покрасоваться перед тамошними жителями, презрительно именовавшими ее «нищей Валуа». Она привезла в свое поместье множество карет и подвод, наполненных дорогими вещами.

Прошло время – и Бомер появился в Версале с письмом к Марии-Антуанетте, составленным под диктовку кардинала. В послании выражалась радость по поводу того, что великая королева обладает лучшим в мире ожерельем. Ювелир передал письмо через слуг и уехал, не дожидаясь ответа. Королева с недоумением прочитала письмо и, пожав плечами, бросила его в камин. А между тем приближался срок первого платежа…

В конце концов Ламот объявила ювелиру, что расписка королевы поддельна. На что она рассчитывала? Не видя для себя особой опасности во всей этой истории, графиня-авантюристка надеялась, что обманутый Роган заплатит ювелирам за ожерелье, не поднимая никакого шума. Она ошиблась!

Королева рассказала обо всем Людовику, и кардинала арестовали. Узнав об этом, Ламот сожгла компрометировавшие ее бумаги. Вскоре и она была взята под стражу. Со свойственной ей изворотливостью Жанна пыталась свалить всю вину на Рогана, который, по ее словам, собирался похитить ожерелье, и на Калиостро, который якобы подделал расписку королевы и надеялся использовать бриллианты для своих магических сеансов…

Но в результате судебных разбирательств Роган и Калиостро были полностью оправданы. Вильет, любовник и сообщник Жанны, отделался изгнанием из Франции. Приговор в отношении главной героини этой скандальной истории гласил: подвергнуть Жанну де Ламот публичному сечению и заклеймить буквой «V» (voleuse – воровка). 21 июня 1786 года этот приговор был приведен в исполнение, после чего Жанну отправили в исправительную тюрьму.

Несколько недель спустя, ночью, какой-то неизвестный открыл для графини де Ламот ворота тюрьмы.

Теперь у нее самой «появилась возможность разыгрывать роль обвинительницы, безнаказанно печатать бесстыдную ложь и клевету, – пишет Стефан Цвейг. – Более того, поскольку во Франции и в Европе имеется огромное количество любителей «разоблачений» подобного рода, она вновь может зарабатывать большие деньги.

В первый же день ее появления в Лондоне один книгоиздатель предлагает ей солидный аванс… Фаворитка королевы, Полиньяк, посылается в Лондон, чтобы за 200 тысяч ливров купить молчание аферистки, но ловкая мошенница вторично обманывает двор, берет деньги и незамедлительно издает свои «мемуары» трижды, каждый раз лишь несколько изменяя их форму и подбирая все более сенсационные заголовки. В этих мемуарах есть все, что желала бы прочесть падкая до скандалов публика, и даже сверх того.

Процесс в парламенте был сплошным обманом, бедную Ламот предали самым низким образом. Разумеется, королева заказала колье и получила его от Рогана, она же, Ламот, воплощенная невинность, лишь из чисто дружеского побуждения призналась в якобы свершенном преступлении, чтобы спасти честь королевы. Свою близость с Марией-Антуанеттой наглая лгунья объясняет именно так, как хочется похотливой толпе: альковной близостью».

Существует версия, что, страдая манией преследования, в припадке безумия Жанна де Ламот в 1791 году выбросилась из окна. Но история французской авантюристки неожиданно получила продолжение в… России. Жанна де Ламот под вымышленной фамилией де Гаше сумела перебраться в российскую столицу. Она сторонилась своих соотечественников и жила довольно уединенно. Узнав, что ее разыскивает бывший лондонский любовник, Жанна упала в обморок.

По Петербургу поползли слухи: Жанна де Гаше владеет какими-то сокровищами, которые она приобрела, убив человека. И однажды француженку пригласили на аудиенцию к Александру I.

О чем шла речь во дворце, осталось неизвестным. Жанна вернулась оттуда в прекрасном настроении, а через несколько дней уехала в Крым.

«До сих пор мало кто знает, что после «самоубийства» в Лондоне Жанна еще двадцать лет прожила в «чертовом домике» в крымском имении Артек, – рассказывает ялтинский краевед Татьяна Минаева. – Об этом есть упоминание в мемуарах графа Густава Олизара, владельца соседнего имения. В дореволюционных путеводителях по Крыму также постоянно встречается имя мадам де Гаше».

А. А. Боше, душеприказчик покойной графини, так описывал ее жизнь в Крыму в журнале «Русский архив» (1882 г.): «Мадам Гаше-Валуа – старушка среднего роста, довольно стройная, в сером суконном рединготе. Седые волосы ее были покрыты черным бархатным беретом с перьями. Лицо умное и приятное… Многие перешептывались о том, что в ее судьбе есть что-то таинственное. Она это знала и молчала, не отрицая и не подтверждая догадок».

В одну из поездок в 1826 году Жанна остановилась у знакомых в Старом Крыму и неожиданно скоропостижно скончалась. Перед кончиной она просила не омывать ее тело; этот наказ нарушили. Когда с покойной сняли кожаную жилеточку, надетую на голое тело, то увидели клеймо в виде латинской буквы V.

Местные власти донесли об этом в Петербург; оттуда поступило распоряжение конфисковать и срочно отправить в столицу синюю бархатную шкатулочку графини. Таврический губернатор направил в Артек своих чиновников; но шкатулку после долгих поисков обнаружили… пустой.

Графиню похоронили на кладбище близ селения Эльбузлы. Раньше на могиле графини стояла плита из белого мрамора, украшенная каменной бурбонской лилией. Затем плита куда-то исчезла, а могила затерялась.