Косицкая Любовь Павловна

Актриса Любовь Павловна Никулина-Косицкая происходила из крепостных. «Мы были дворовые крепостные люди одного господина, которого народ звал собакою. Мы, бывши детьми, боялись даже его имени, а он сам был воплощенный страх. Я родилась в доме этого барина на земле, облитой кровью и слезами бедных крестьян», – рассказывала она в своих «Записках».

В конце концов семья Косицких смогла выкупиться на волю, и четырнадцатилетняя Люба поступила горничной к нижегородской купчихе Долгановой. Хозяйка оказалась женщиной доброй и нежадной, и в результате Любаша стала ее воспитанницей. Купчиха наняла ей и учителей, которые научили девушку читать и писать. В этом доме и состоялись ее первые домашние выступления.

А посещение Нижегородского театра окончательно изменило жизнь Любаши. В апреле 1844 года Косицкая против воли родных (говорили, мать даже прокляла ее!) дебютировала на его сцене, позже в качестве солистки участвовала в операх К. Вебера и А. Верстовского. И не мудрено: голос у нее был прекрасный. Поначалу ее даже больше привлекали лавры певицы, и она отправилась в Москву покорять Большой театр.

Но вместо Большого Любе Косицкой предложили поступить в театральную школу, после окончания которой в 1847 году талантливую выпускницу пригласили в Малый театр. Дебютировав на его сцене 16 сентября 1847 года в роли Луизы в драме Шиллера «Коварство и любовь», Косицкая задержалась в Малом театре на долгих двадцать лет.

Здесь она вышла замуж за актера Никулина (судя по последующим событиям, этот брак удачным не был), здесь же сыграла множество самых различных ролей не только в веселых водевилях и мелодраме, но и в таких серьезных пьесах, как «Гамлет» и «Отелло». «Плакать мы умели», – не без улыбки отмечала Любовь Павловна, рассказывая позже о своей игре на сцене. И действительно: ее героини рыдали так натурально, с таким чувством, что зрители невольно тянулись за платками.

Были разные мнения о профессиональных качествах актрисы. Одно из них, довольно зло высказанное в письме после просмотра очередного спектакля, касается прежде всего «неудачной» внешности Косицкой и принадлежит красавице графине и знаменитой русской поэтессе Е. П. Ростопчиной:

«Косицкая – это существо репообразное, с головою вроде арбуза, кочана капусты или неправильной дыни. Косицкая просто противна… Вместо пылкой, страстной, смелой и балованной любовницы боярина она выходит какой-то простофилей, какой-то глупой и вечно улыбающейся девчонкой. Что за гнусный, холопский выговор!»

Легкая, подвижная, с гладко зачесанными светлыми волосами и яркими голубыми глазами, Любовь Павловна была явно не робкого десятка. Едва вернувшись на сцену Малого театра после годового перерыва, связанного с рождением ребенка, двадцатишестилетняя актриса выбрала для своего бенефиса никому не известную пьесу, доверившись автору, ни одна вещь которого еще не появлялась на театральных подмостках: «Не в свои сани не садись». Она казалась непогрешимо уверенной в успехе постановки и заряжала оптимизмом растерянного автора-дебютанта: «Я на любое дело гожусь, лишь бы правда была!»

Художественное чутье не подвело Любовь Павловну – восторженным аплодисментам, крикам, вызовам после премьеры 14 января 1853 года не было конца… Так на столичной сцене засияло имя Александра Островского, а талант известной актрисы заиграл новыми гранями. Поэт Аполлон Григорьев не без юмора отмечал, что «разом… оторвало национальную русскую артистку Л. П. Косицкую, хоть на время, от гнусно-сентиментальных драм и от всхлипываний щепкинской школы».

А потом – репетиции, премьера «Грозы», Косицкая в роли Катерины – этого «светлого лучика в темном царстве». «Все лучшие произведения мои писаны мною для какого-нибудь сильного таланта и под влиянием этого таланта», – признался однажды русский драматург.

«Гроза», знаменитая пьеса Александра Николаевича, была наполнена воспоминаниями актрисы о годах ее детства и юности на Волге. Рассказы ее, голос и весь облик вызвали в душе драматурга образ Катерины с ее независимой и гордой натурой.

«Такая уж я зародилась, горячая! Я еще лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять!.. Что мне только захочется, то и сделаю».

Актриса воплощала женские характеры во многих пьесах драматурга: «Бедность не порок», «Не так живи, как хочется», «Доходное место», в трилогии о Бальзаминове. И все же в историю русского театра Любовь Павловна прежде всего вошла как первая исполнительница роли Катерины в драме «Гроза». Не случайно так много общего в судьбах Любови Косицкой и Катерины Кабановой. «Для пьес Островского она была чистое золото. Более русского типа, со всеми условиями нежной русской души, нельзя было найти нигде», – считала критика.

Автор пьесы и актриса, опьяненные общим успехом и обрушившейся на них славой, раскрыли свои сердца навстречу друг другу. Последовали два года неопределенности, полускрытых встреч, фальшивого, тягостного положения Островского перед его гражданской женой Агафьей Ивановной…

«Да, эта взвихрившая его душу, его жизнь любовь стоила ему и мук и унижений, – пишет биограф драматурга Михаил Лобанов. – Он и сам не знал, как это могло случиться, как отношения дружеские, шутливые перешли, у него по крайней мере, в чувство. Говорили, что Косицкая может свести с ума песнями, и это было похоже на правду, да еще ее женское обаяние, еще более сблизившая их «Гроза»… Он готов был для нее на все, говорил ей, что поставит ее на пьедестал, что она будет счастлива с ним. Но что-то недоговаривала она, даже и когда была с ним ласкова».

А недоговаривать было что. Спустя какое-то время актриса отчаянно влюбилась в купеческого сына Соколова, ходившего на все ее спектакли.

«Я горжусь любовью вашей, – писала она Островскому, – но должна потерять ее, потому что не могу платить вам тем же, но потерять дружбу вашу, вот что было бы тяжело для меня, не лишайте меня этого приятного и дорогого для меня чувства, если можете».

Молодой любовник оказался ничтожеством: прокутив свои деньги, стал обирать Любовь Павловну. Жизнь в чем-то повторила пьесу – никчемный Борис в «Грозе», увлекший чистую душой Катерину на путь греха, затем бросил ее в беде. Как и ее героиня, Косицкая от этого удара уже не оправилась.

Умерла она на сорок первом году жизни и похоронена на Ваганьковском кладбище…